В мозг ударила порция серотонина. В руках Лео наконец оказалось то, ради чего он затеял авантюру с Арни и Роном, в которой Центурион должен был стать лишь промежуточным звеном, всего лишь пересадочным пунктом. Но пусть даже меньше процента от того, что он ожидал получить, найденные кредиты вселяли в его душу надежду. По правде говоря, Лео обрадовался бы даже найденной монетке, которыми из-за их подавляющей материальности теперь уже почти никто не расплачивается, но тысяче кредитов обрадовался чуть-чуть больше. Только что они пережили самый настоящий ад, но так ли всё плохо, если в аду платят?
Перебирая бесполезный хлам, по большей части наполнявший ящики склада, наткнулся на плюшевую игрушку: жёлтый медвежонок в шляпе-цилиндре, с пуговицей от рабочей куртки вместо глаза. Этот медвежонок был чьей-то любимой игрушкой. В этом же ящике лежало ещё несколько, совершенно разных: от модели космолёта VT100 с поразительным вниманием к мельчайшим деталям, но со сломанным шасси, до небольшого кукольного домика, всё ещё в коробке. Лео откинул голову и на несколько секунд замер, бесцельно уставившись в потолок. “Чёрт.” Захотелось курить, но искусственная, загрязнённая атмосфера Центуриона не позволяла. Приступ эйфории, подступивший когда Лео нашёл деньги, вежливо отошёл в сторону, уступая место безысходной реальности. На корабле были дети, и, судя по записям, которые он видел в эвакуационном отсеке, вряд ли кому-то из них удалось спастись. А это значит, что либо их мозги сейчас перевариваются в остаточном желудочном соке этих монстров, либо они сами переваривают кого-то; вполне возможно, что своих же родителей. От таких мыслей было больно на душе.
На свете прожектора “Летучего Элая” в ящике заметил какой-то блеск. Ампулы с обезболивающим, целых три штуки — как раз то, что нужно; они ведь снимают и душевную боль? Лео быстро осмотрелся. Люк тащил на себе ковбоя в сторону космолёта, Алекс шёл на станцию генерации воздуха, а задолжавший ему тысячу кредитов авантюрист на грани нервного срыва решил высказать всем, что о них думает — собственно, именно он стал причиной, почему Лео пока решил отвлечься от ампул, и пока спокойно слушал Рейзана. С одной стороны, он понимал его чувства. Вокруг царит хаос, жизнь висит на волоске от смерти, а все вокруг на вид остаются хладнокровными — любой нормальный человек впадёт в панику. Но авантюристам, равно как и “межпланетным торговцам”, оставаться “нормальным” значит вредить профессии. И со временем панику учишься контролировать, управлять ей, скрывать глубоко внутри — чтобы потом залить литрами алкоголя, когда всё уляжется. Потому что если дать ей разрастись, то она этой возможностью непременно воспользуется. Как опухоль она заразит собой все остальные чувства, как вирус передастся другим — и поставит жизнь всей группы в опасность. Когда ставки по-настоящему высоки, когда на кону стоит не только жизнь, но миллионы кредитов, остаётся только одно решение. Вырезать эту опухоль.
Рядом с ампулами в ящике нашлась железная рама. Один хороший удар ей, и паникёра, с которым уже начал спорить Алекс, как не бывало. Сжав её, Лео приготовился взять на себя ответственность.
- Дружище, не надо устраивать ссор…
Лео уже достал железную раму из ящика, но слова Астероида привели его в себя. Все по-разному разбираются с паникой, но Люк среди них всех выглядел самым собранным. И его способ урегулировать ситуацию показался Лео куда проще. А тут как с бритвой Оккамы, о которой он краем уха слышал на лекциях доисторической философии: если нашёл простое решение, нет смысла искать другого. К тому же, в таком варианте у должника останется возможность свой долг вернуть.
Пока Лео копался в ящиках, группа двинулась в сторону станции генерации воздуха.
— Я вас догоню, нашёл кое-что для нашего ковбоя. — сквозь треск в радиоприёмнике сообщил остальным; если связь отвалится вслед за светом, будет совсем плохо. Не желая слишком затягивать, подхватив обезболивающее и железную раму, которая вполне сгодится за костыль для Смайли, бегом бросился к космолёту. Нарды остались лежать в ящике; кто знает, может зомби-армяне найдут им применение.
— Ты как, живой? — прислонил импровизированный костыль к стене около ковбоя — Братишка, я тебе покушать принёс. — не дожидаясь ответа, вколол ампулу с обезболивающим в ногу раненому; большой опыт вкалывания всякого разного себе позволял Лео действовать уверенно — Это должно облегчить боль. Есть ещё одна ампула, оставлю тебе на всякий случай. — немного наклонив голову вбок, рассматривал ковбоя. Лео присел рядом, вне его поля зрения. Раздался глухой звон стекла, пока Лео проверял оставшуюся ампулу, а затем её содержимое стремительно покинуло саму ампулу — и проникло в вены Лео. Душевную боль тоже нужно умерять. Волна расслабления разливалась по телу. — Приходи в себя. Тебе ещё двух пид@расов ловить.
Настолько быстро, насколько позволяли моторные функции, Лео двинулся к остальным, в станцию генерации воздуха. Перед входом его расфокусированный взгляд упал на схему корабля. Судя по ней, до исследовательского центра было ещё далеко. Сквозь туман услышал, что Астероид спрашивал Алекса, знает ли тот, как восстановить подачу кислорода. Лео немало времени уделял своему космолёту “Эхо” — вспомнив о нём, немного погрустнел — и в техническом аспекте успел поднатаскаться. Он считал, что любой уважающий себя пилот должен быть хоть немного инженером.
— Извини, что перебиваю, но я, знаешь ли, и сам своего рода инженер. Посмотрю, что тут можно сделать. — насколько внятна сейчас его речь зависело исключительно от силы обезболивающего. Но Лео и не требовалось, чтобы его понимали — ему достаточно пройти, осмотреться и попробовать понять, можно ли здесь наладить космолёт. И, если можно, то приступить к делу.
Отдал Гилберту костыль. Вколол ему 1 ампулу обезболивающего и оставил ещё 1. 1 ампулу вколол себе. Осмотрелся в отсеке генерации воздуха и попробовал понять, можно ли починить подачу кислорода.
