Гаррет предложил лучший вариант - открыть злополучный ящик без их участия, в изолированном отсеке. Таким образом, если внутри окажется плесень, споры не смогут их достать. Волна тревоги поднялась в груди, но стоило ящику раскрыться - и всё закончилось. Безразличный голос “Призрака” чётко констатировал: биологических веществ не обнаружено. Мегамицелия внутри не оказалось.
Эшли шумно выдохнула. Её лоб упёрся в ледяную поверхность иллюминатора, холод металла отрезвлял, возвращая в реальность. Всё кончено. На этот раз - по-настоящему. Никаких чудовищ, никаких вспышек заражения. Только награда за пережитый кошмар. Теперь остаётся разделить добычу и разойтись кто куда - по домам, по больницам, подальше от этого корабля.
Но нет. Хоук так не считал. Вместо звука открывающегося шлюза воздух прорезал его вопрос: “Ты заражена образцом этой плесени?”
Не знать ответа на вопрос - всё равно что быть связанным по рукам и ногам. Это глухая, тягучая беспомощность, от которой внутри скребётся звериная паника. А чужое требование - как хлыст по спине, настаивает, давит, вынуждает. Действовать. Отвечать. Как раб, которого мучают изощрённой жестокостью. Он не может сбежать, его режут, бьют, пытают, надеясь заставить сделать невозможное.
Эшли медленно повернулась. Взгляд из-под вылезших на лицо прядей рыжих волос встретился с глазами Гаррета. В этот момент она почувствовала себя этим рабом. Сбежать от ситуации не может, ответить - тоже. И сколько бы людей ни находилось рядом, ощущение одиночества было абсолютным. Как будто всё сжалось до одной единственной точки. До неё и Хоука.
— Сбегая от тварей, — Эшли заговорила неуверенно, но с каждым словом её голос крепчал. — Ты оказываешься связанным. Первое, что видишь перед собой - человека. Но разве это человек? Он стоит, зачарованный происходящим кошмаром, будто в ужасе нашёл своё высшее наслаждение. Лицо скрыто за зелёным, тускло светящимся визором, а голос пророчит такие вещи, что ты уже не уверен кто перед тобой: живое существо или одна из гонящихся за тобой тварей.
Эшли сделала шаг к Гаррету.
— Второе, что ты видишь - полутварь-получеловека. Изувеченное, обезображенное тело ещё живой женщины. Она застряла в чистилище между жизнью и смертью, но у неё хватает сил на одно слово: “Убей”.
Ещё шаг.
— Ты хватаешь кислородный баллон и забиваешь её насмерть. Разлагающаяся плоть мягкая, как сваренная картошка, и вскоре на баллоне остаётся больше её, чем у твоих ног. Твой скафандр в крови, воздух внутри него пахнет смертью, и от этого выворачивает наизнанку. Под её телом - комбинезон с вышитым именем. Ты знаешь это имя. Добрый, жизнерадостный человек. Настолько, что рядом с именем разноцветными нитками вышиты цветочки. Но ты не можешь разобрать их цвет из-за крови.
На секунду в отсеке воцаряется тишина. Лишь эхо шагов заходящей за спину Гаррета девушки.
— Ты рыдаешь, но продолжаешь двигаться. Чудовища ждут тебя за приоткрытой дверью, поэтому ты лезешь в вентиляцию. Тесный лаз приводит в инженерный проход, где всё заросло алой плесенью. Но тебе мало этого ужаса, ведь внизу под тобой монстры давят друг друга, как толпа на распродаже. Их кости ломаются, хрустят, тела разрываются, но они продолжают лезть. А потом…
Голос девушки становится чуть тише.
— Чувствуешь, как что-то прикасается к твоим ногам. Ты опускаешь голову и видишь: младенец. Крошечный, словно недоношенный, с шестью лапками, он впивается ими в твой шлем, визжит и пытается то ли снять его, то ли разбить. Ты запинываешь его ногами. Он тоже мягкий, как варёный картофель.
Резкий удар ногой по полу. Эшли завершает круг и останавливается перед Гарретом, впиваясь в него взглядом.
— В одной из развилок тебя ждёт тупик. Под инженерной решёткой - тот безумец. Пленив твоих товарищей по несчастью, он сидит взаперти и рассуждает о чём-то. Ты хочешь помочь им, спрыгиваешь вниз, стреляешь в ноги ублюдку, и он падает. Ты ждёшь страха. Ждёшь крика боли. Ждёшь покорности. Но вместо этого он восторженно кричит, что ты - совершенство. Он велит тебе раскрыться.
Вдруг Эшли выхватывает бластер и прижимает его дуло к животу Гаррета.
— Он не боится тебя. Он смеётся. Говорит, что ты его лучший эксперимент. Его венец творения. И пока в голове крутятся его слова и музыка, ты хватаешь его за ногу и швыряешь в стену. А потом - срываешь с него шлем и вливаешь в его рот всё содержимое пробирок, которые нашёл на его поясе. Пока он захлёбывается собственной судьбой, ты вдруг понимаешь, что стал чудовищем.
Она скользит бластером вверх, к его груди, к предплечью.
— Позже ты осознаёшь, что вас предали. Один из вас много недоговаривал, ставил ваши жизни под угрозу. Ты налетаешь на него, прижимаешь к стене, давишь дулом дробовика на руку. Вот так.
Эшли остановила бластер у предплечья и надавила на него дулом.
— Что-то внутри тебя говорит “не делай этого”. Ты ещё человек. И что-то внутри тебя ждёт поддержки извне. Но те, кто с тобой, они хотят, чтобы ты выстрелил. Им не важно, что будет с тобой. Им плевать. Они хотят крови. Они призывают тебя к убийству.
Рыжеволосая нервно выдохнула и отстранившись на шаг убрала бластер обратно в кобуру.
— Ты один. И лишь ты можешь себя спасти, Гаррет. А потом ты встретишь то, что зовёт тебя. Ты понимаешь, что люди, которых ты убивал, которые тебя пугали, были такими же, как ты. У них были семьи, мечты, надежды. Они не были монстрами. Они просто стали ими.
Она больше не смотрит на него. Она смотрит сквозь него.
— Ты осознаёшь, что можешь разрушать мегамицелий. Ты поглощаешь души, которые он пленил. Ты чувствуешь их… и они чувствуют тебя. А нападающие на вас монстры - они боятся тебя. Насколько нужно быть чудовищем, чтобы тебя боялись другие чудовища?
Риторический вопрос, на который она не ждала ответа.
— В конце пути ты теряешь сознание. Ты оказываешься в другом мире, в хорошо знакомом тебе месте, и там тебя встречает он. Безумный учёный, которого ты зверски убил. Он говорит, что мегамицелий не подчинил тебя. Почему? Он не знает. Но ты уже мёртв. Он уже убил тебя. Ты был мёртв уже когда проснулся связанным. И весь этот путь, все твои усилия и слёзы - всё было зря. Но ты успел сделать что-то важное, и в реальности тоже произошло что-то важное. У тебя появляется выбор: принять плесень и убить его, на этот раз наверняка - ты выживешь за счёт мегамицелия. Или выжить за счёт поглощённых тобой душ и отпустить безумца с его плесенью.
Тяжёлый выдох.
— Ты не можешь его отпустить. И смерти его тебе мало. Выбираешь совсем иной путь. Ты забираешь у него всё: его труды, его мечту, мегамицелий. Всё, кроме жизни. Оставляешь его там, запертым в одиночестве. Желаешь ему вечных мучений. Становишься его страхом. Ты обрёк его на вечные страдания.
Было видно, что Эшли не сожалела о своём выборе. Если бы ей пришлось снова пройти через это, она бы поступила с ним так же.
— Ты вернулся. Но ты уже не тот, кем был. В тебе осталась плесень. Она больше не паразит. Она часть тебя на клеточном уровне. Ты больше не чувствуешь связь с мегамицелием. Ты боишься спать, потому что он обещал приходить к тебе в кошмарах. Тебя тошнит от еды, потому что ты видел слишком много кишок, слишком много крови. Ты хочешь забыть. Но тебя рывком возвращают в этот Ад и заставляют помнить. Помнить, что двое из вашей группы погибли, ещё двое лишились конечностей. Что тебе нужно вернуться туда, где очень ждут ту девушку. И ты понятия не имеешь, как сообщить о том, что ваша подруга умерла самой страшной смертью.
Её голос срывается в шёпот.
— Наконец, ты боишься породить второго влюблённого в мегамицелий безумца.
Она медленно поднимает взгляд.
— Так скажи мне, Гаррет. Я заражена?
