— Да я прямо нарасхват. Впрочем, как и всегда — нарочито удивлённо выдал Сайлас потирая подбородок. Его взгляд даже не удостоил своим вниманием никого. Ни девочку, которая безосновательно и без каких-то доказательств назвала его извращенцем, ни странного мужика который пытался всех успокоить, ни какого-то старичка. Только Фауст вызывал в нём смешанные чувства. Он несколько отличался от тех самых инквизиторов и прислужников церкви, которые встречались ему раньше. Выделялся тем, что пытался понять чужую боль, или хотя бы делал вид, что проявляет подобного рода эмпатию. Делал это искусно, но недостаточно, чтобы сменить точку зрения психопата в зрелом возрасте.
— Наблюдением делу не поможешь.— его голос был чист, речь - внятной, казалось, что он вообще не пьян, хоть на деле взгляд и плыл по сторонам. Иногда люди умеют задевать струны души. К сожалению в отношении Сайласа такое почти никогда не работает, потому что души у него считай и нет, или как минимум он сам себя в этом убеждает каждую ночь. Треск костра расслаблял, в некоторой степени успокаивал. В свете игры его теней он ложился на лица тех, кто сидел или просто стоял возле него, лицо Фауста напоминало прошлое. Неприятное, отягощающее и то от которого МакГроу убегал, то прошлое из-за которого он и начал убивать, те воспоминания и та жизнь после которой его посадили в тюрьму и он стал известен как безумный мясник из Денверлина. Он долго был в бегах, за его голову назначали крупные награды, всюду где он останавливался - начинались перестрелки и бедствия. Он жил чтобы выжить, а потом повстречал одного из инквизиторов.
«Мы не Боги. Мы не всесильны. Случается, что жизнь человека заставляет стать дьяволом. Какой путь выберешь ты?»— этот вопрос моментально треском разбитой бутылки виски промелькнул в голове после слов Фауста. Вас что, всех на одной фабрике выпускают?— странный вопрос и явно не в тему, скорее риторический, ведь все они говорили одинаково, всегда. Когда-то его враг и в последующем духовный товарищ, которого звали Николасом задал похожий вопрос. Он был таким же странным, как Фауст. В его глазах не отражалось ничего, только пустота. Его тёмные волосы пеплом развевались на ветру в ночной пустыне, он курил, он пил, но всегда жил по законам господа. Даже в самые тёмные времена, Ник не просто проповедовал библейские истины, но и жил по ним. Это на самом деле - сильная редкость для инквизиторов. На его спине - огромный крест наперевес, как символ ноши и господней мощи, могущественное магическое оружие. Наверняка Ник был известен среди святош, его ведь послали лично убить дьявола в лице Сайласа. Наверное можно подумать, что в итоге между ними завязалась крепкая дружба и они преодолевали препятствия вместе? Но нет. Они постоянно пытались убить друг друга. Было действительно весело. А потом мир настигла скверна. Стало наверное, даже веселее в несколько раз, пока идиот Николас не решил пожертвовать собой ради какой-то жрицы во славу имени господни. Он не умирал на руках МакГроу, не был тем, с кем он простился последним. Нет, Ника просто загрызли упыри, пока он умирал с улыбкой веря в своего бога.
— Героев и монстров не существует. Это всё две стороны одного патрона, дружок. А я просто стрелок который стреляет этими самыми патронами— звучало глупо, абсолютно нелогично, но в духе Сайласа. Проговаривая он достал левой рукой из кармана один из револьверных патронов и покрутил около виска несколько оборотов. В его голосе и действиях не было враждебности в отношении к Фаусту, скорее - какое- то эфемерное дружелюбие которое может исчезнуть в считанные секунды, просто потому что один из них - психопат.
Через несколько дней после смерти Николаса, та самая жрица была изнасилована бандой разбойников и убита. Богу было плевать, а если плевать тому, кто должен защищать своих последователей, то почему другим не должно быть всё равно? А может она даже не была жрицей, а просто обманула Ника, чтобы он спас её? Но почему тогда и тут господин Бог решил просто молча наблюдать и смотреть, как его верный служитель пронёсший крест через столько препятствий и страданий умирает в таком захолустье?
И вот тогда Сайлас понял, что это конец. Всё что ему остаётся - это развлекаться и убивать, убивать осквернённых, убивать других убийц, убивать воров, убивать тех, кто хочет убить его. Он своего рода инквизитор, просто не скрывающий свои наклонности за лживыми святыми речами и верой вв господа. Бог существует, но ему просто весело смотреть за мучениями людей. МакГроу никогда не отрицал его реальность, никогда не считал, что все эти дары и сила инквизиторов - из ниоткуда, но зачем нужна сила, если каждое твоё действие всё равно не приведёт к успеху, зачем нужна вера в этого мужика, если он несправедлив сам по себе? Если для него мир - дуален, если этому самому Богу важнее казаться великим и непорочным, чем быть им. Сизифов труд в который верят и в который заставляют верить прислужников церкви, а вместе с ними и других. Но знает ли сам Фауст какой ужас творится внутри церквей и в домах святых отцов с детьми на попечении? Если бы знал, то наверное не был бы инквизитором. Или бы был, но как тот взрослый мужик который стоял около костра и усмехался. Чем-то он и Сайлас были похожи, наверное, безумием.
МакГроу кажется, хотел добавить что-то ещё, может выдвинуть контраргумент и уничтожить своего оппонента заставив сменить свои взгляды, но поток его безумных мыслей прервал третий голос. Точнее не третий, а скорее пятый или шестой по счету, но как минимум этот был обращён именно к Сайласу. Причём не просто как к фигуре которая всех раздражает. Слушая речь ещё одного ковбоя, которого МакГроу никак не мог вспомнить - - безумец округлил глаза, а очки приподнялись из-за приподнятой переносицы и движения мышечного аппарата глаз. На лице исказилась мина полнейшего удивления, как будто его сейчас оклеветали как только могли. Одна рука инстинктивно потянулась к револьверу. Обратно, но теперь он уже не собирался остужать своё траханье. Оружие свойственно щёлкнуло и барабан совершил пару прокрутов защёлкиваясь. Но пока что мужчина в красном плаще не спешил наставлять оружие на незнакомого мужика. Он кажется, и вовсе пропустил мимо ушей все обвинения и предупреждения, единственное что его интересовало сейчас - почему кто-то, кто знаком с ним и в курсе о том, что за ним раньше охотились федералы ещё жив? Почему у него две целые ноги, две руки и голова на месте? Просчёт со стороны Сайласа? Да быть такого не может! — Ты ещё мать твою кто такой?— это уже не тот привычно безумный голос. Скорее что-то лавирующее между ним и раздражением. МакГроу явно не хотел тратить пули в окружении такого количества вооружённых детей и ребёнка. Вдруг он случайно и в них попадёт.
