Воздух шумно всасывается через раздувающиеся ноздри. Сейчас главное — дышать. Главное — не сорваться. Главное — не позволить этой ярости, что тяжелым комом подкатывает к горлу, вырваться наружу ещё пару минут. Кулаки сжаты так сильно, что ногти впиваются в ладони, но боль лишь помогает сосредоточиться. Один вдох. Второй. Третий.
Звонит будильник. Красной паутинкой в глазах разбегаются сосуды. Конечно, он не выспался. Конечно, разум пытается убедить, что в этот раз можно прийти попозже. Конечно… Но Бен встаёт сразу. Кофеварка умиротворённо булькает — старый друг, который всегда знает, что сказать. Первую чашку он выпивает стоя, опершись на холодную сталь столешницы. Вторую — уже одетый в отглаженную униформу Службы Безопасности, проверяя зажигалку в кармане. Третью — на ходу, выходя из квартиры. Он едет в офис, привычно игнорируя взгляды прохожих. Его лицо — маска, которую он с трудом натягивает каждое утро. Снаружи «я в порядке», но внутри — бурлит. Всегда бурлит.
Шеф снова орёт. На этот раз — на молодого аналитика, который перепутал координаты последней операции. Бен стоит чуть поодаль, скрестив руки на груди, и молча наблюдает. Конечно, выговор не ему. Но он капитан, а значит, и проступки подчинённых — его проступки: его челюсти сжаты так сильно, что кажется, будто зубы вот-вот треснут. Зажигалка в руках щёлкает раз за разом, пока пальцы не начинают неметь.
Когда шеф, наконец, исчезает за своими дверьми, Бен взрывается. Его голос гремит по отделу, отскакивая от стен, словно пули. Он обрушивается на всех сразу, не выбирая конкретных целей. Говорит о безответственности, о том, как их ошибки ставят под удар всю команду, как их глупость может стоить жизней. Слова сыплются одно за другим, острые, как осколки стекла. Никто не осмеливается встретиться с ним взглядом. Все стоят с понурыми или просто уставшими лицами, опустив глаза, и ждут, когда же это закончится. Кто-то нервно переступает с ноги на ногу, кто-то тихо вздыхает, но никто не решается прервать поток его гнева.
Наконец, когда пауза между фразами становится чуть длиннее, один из лейтенантов, самый смелый или самый глупый, окликает его:
— Эй, Брешь, тебя шеф к себе зовёт. И Шута тоже.
Бен замолкает на полуслове. Его взгляд медленно фокусируется на говорящем, словно прицел. Но вместо того чтобы продолжить разнос, он лишь поправляет галстук, ещё раз зыркает на отдел в поисках напарника, но понимает, что Бернулли в отделе ещё не появлялся. И за это ему придётся отвечать — но чуть позже. Не говоря ни слова, он направляется к кабинету; дверь закрывается за ним с мягким щелчком.
– Вызывали?
