Итан остановился, его черные волосы слегка растрепались от резкого движения. Он пристально смотрел на взгляд Сееры, а в его карих глазах читалось напряжение. Его челюсть была плотно сжата, а в руке он все еще держал свою порцию еды.
— Азазель, — произнес он холодно, — Я ценю твои старания, но сейчас не самое подходящее время для веселых посиделок, — парнишка краем глаза видел присутствие Паудер на корабле, с момента появления Николаса и Диониса на корабле. Прозвучал глубокий вздох. Он рассмотрел всех присутствующих, убедя себя в том, что никто сейчас не собирается куда-то улетать. Обойдя капитана, Грэйс подошёл к своим вещам, что лежали у кресла пилота. Забрав небольшой рюкзак, он повесил его за спину и двинул в сторону свободной комнаты, что располагались на Ловеласе. Он шёл молча, но уже на пороге проронил, — Я понимаю, что ты хочешь сплотить команду, но иногда нужно позволить людям переживать по-своему, — пилот вышел в холл, откуда ушел в гостевую каюту. Быстро, неуклюже он расстегнул молнию сумки и покопавшись, нашёл литровый фанфурик. Он сел на край узкой кровати, ссутулившись и слегка наклонившись вперед, устремляя взгляд на пустую парковку, через иллюминатор. Бутылка в его руках была простой, без изысков – типичная тара для недорогого виски. Он держал её крепко, словно это был якорь, который помогал удерживать его от погружения в мутные воды воспоминаний.
Первый глоток он сделал медленно, но решительно. Жидкость обожгла горло, вызывая короткий спазм, который он подавил, сжав зубы. Второй глоток последовал почти сразу же – более уверенный, будто организм уже подготовился к огненной дорожке, пролегающей внутри. Кадык на его шее дернулся при каждом движении, а пальцы чуть побелели от силы хватки. Он не спешил. Между глотками Итан делал паузы, опуская бутылку и задумчиво глядя на неё. Его карие глаза, обычно живые и цепкие, сейчас казались затуманенными – то ли от алкоголя, то ли от мыслей, которые он пытался заглушить. Иногда он проводил большим пальцем по стеклу, словно проверяя реальность происходящего. Всё же недавние события, можно было назвать кошмаром. Третий глоток вышел более долгим. На этот раз он позволил себе закрыть глаза, откинувшись назад и прислонившись к стене. Дыхание стало тяжелее, а лицо приобрело легкий румянец. Пальцы свободной руки нервно теребили край футболки, пока вторая продолжала крепко сжимать бутылку.
Виски действовало как старый знакомый, который всегда готов выслушать, но никогда не дает ответов. Итан знал эту игру – каждый глоток уносил частичку боли, но одновременно заставлял осознавать ее глубже. Это был его способ “переживать по-своему” – одиноко, молча и без свидетелей.
