Воздух кажется ещё более затхлым. Лампочка над головой мигает с каким-то издевательским ритмом, будто пытаясь передать сообщение на языке, который он не понимает. Запах? Да, это точно гниль. Или запах старых воспоминаний. Кто их теперь различит?
В вагоне метро Николас опирается на холодный металл поручня, его взгляд рассеянно скользит по грязным окнам. Мысли путаются. Он пытается ухватиться за что-то своё, за свои воспоминания, но вместо этого проваливается в чужие. Алекс Кейси. Детский лагерь. Старший брат. Отто. Это всё накатывает внезапно, как волна, которая тянет тебя вглубь, не давая возможности вынырнуть. Он видит себя — нет, не себя. Видит Алекса. Мальчишку, который смеётся у костра, держа в руках зажжённый фонарик, словно это величайшее сокровище. Брат рядом, старший, сильный, обнимающий его за плечи и рассказывающий страшные истории о лесных духах. А потом — друг, Отто. Они вместе бегут по песчаному берегу озера, их ноги оставляют следы, которые тут же смывает вода. Но за этими картинами — пустота. Тёмное пятно, которое разрастается, затягивая всё светлое. Что-то случилось там, в детстве. Что-то, что изменило Алекса. Что-то, что теперь грозит поглотить и его.
«Проклятье», — проносится в голове, но он даже не шевелится, чтобы стряхнуть оцепенение. Его пальцы машинально сжимают поручень, пока он чувствует, как границы его «я» начинают растворяться. Пустота. Чернильная лужа забытья. Всё это слишком знакомо. И слишком страшно.
И тут взгляд. Тяжёлый, пронизывающий. Николас медленно поворачивает голову, словно знал, что увидит это с самого начала. В углу вагона, полуприкрытый капюшоном, кто-то сидит. Лица не разглядеть, но глаза… Эти глаза прожигают его насквозь, словно знают каждую его мысль, каждую слабость.
Николас стискивает зубы, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Он делает шаг назад, стараясь сохранить невозмутимость, но внутри всё напрягается.
— Эй, ты, — его голос звучит резче, чем он ожидал, эхо отражается от стен вагона. Он делает ещё один шаг вперёд, выпрямляясь во весь рост. Его рука машинально тянется к карману, где лежит ключ. Не то чтобы он знал, что делать с этим ключом сейчас, но это движение даёт ему какое-то подобие контроля.
— У тебя есть что сказать? — продолжает он, его голос теперь нарочито насмешлив, хотя внутри всё кипит от напряжения. — Или ты просто любишь пялиться на людей?
