Время близилось к вечеру. Предыдущее задание заставило Коррадо изрядно попотеть. Его ожидания по большей части оправдались: задачка оказалась непростой, пришлось приложить как физические, так и умственные силы. Тем не менее, не прошло и без элементов неожиданностей. Второго товарища в виде странно выглядящего парня он не предусмотрел в своём плане. Тем не менее, этот нефор нового века оказался довольно полезным и помог таки беглецам в их трудной задаче. Грин также показал свои навыки. Довольно способный малый, но Галанте видел в нём изъян всякого человека, работающего в криминальном мире. Как бы преступники не старались и не говорили что они отморозки и не знают пощады, они всё же допускают всплески эмоций и нередко руководствуются ими. В ходе побега из Шоушенка Коррадо заметил нечто такое и в Освальде. Да, юное дарование справлялось с заданием хорошо, но… Трудно это объяснить. Галанте чувствовал нечто такое в людях, во время взаимодействия с ними. Чувствовал он это хорошо, ибо у него это отсутствовало. Живые эмоции, то, как они руководят поведением человека. Да, глубоко внутри Галанте всё ещё теплится какая-то светлая часть, но она была отгорожена от внешнего мира равнодушной, алчной и больной сущностью, которая также является частью его личностью. Его без тени преувеличения или додумываний можно назвать психопатом.
Этот самый психопат сейчас находился у себя в квартире. Лёжа в горячей ванне, он прогонял произошедшее в своей голове и раздумывал. Думал он, конечно же, в первую очередь о себе любимом. О том, какие варианты для проворачивания этого дела были бы лучше, где он мог поступить по другому и так далее. И вскользь размышлял о своих эмоциях, а точнее о их, возможно, полном отсутствии. В Грине он видел этакое рвение, жажду свободы. У него была сильная мотивация, эмоции и желания, которые придавали ему сил. А Коррадо что? Он делал это… просто потому что. Потому что хотелось денег. А для чего деньги? Он по большей части имел всё, что хотел. Космолёт, престижное жильё, хотелки и так далее. Каких-то ваушных эмоций он от своей “работы” не получал, ибо это было что-то обыденное и неинтересное. Процесс не доставлял какого-либо удовольствия. Единственные приятные ощущения, которые он мог получать, так это ощущение тёплой крови на своих руках. И то это ощущение тактильное, а не эмоциональное. Коррадо даже не был уверен в том, что он понимал концепцию слова “эмоция”. Он помнил лишь то, как “Отец” утверждал, что эмоции — ненужная, никчёмная вещь, сдерживающая весь потенциал человека. — Потенциал… В чём мой потенциал? — ребёнок не совсем понимал своего “Отца”, и не совсем понимал, что он и есть реализация потенциала. Человек с отсутствием морали, человек, не жалеющий никого и ставящий себя выше всех. Человек, отдающий себя делу полностью и не допускающий провалы. В какой-то степени он напоминал сверхчеловека, про которого когда-то писал Фридрих Ницше. Но было ли это плюсом? Временами Коррадо чувствовал себя… никак. Не сказать что это его как-то беспокоило. Ему было… любопытно. Почему люди улыбаются, что заставляет их это делать. Что такое радость и любовь, как это когда тебя любят.
Галанте стоял перед зеркалом и всматривался. Он ранее слышал, что зеркало — это отражение души человека. Психопат понимал, что в эту фразу смысл заложен скорее около философский или что его вообще нет. Смотря в зеркало он видел… ничего. В собственных же глазах. В различных романах он не раз сталкивался с фразой, которая гласила “в его/её глазах можно было утонуть, это было бескрайнее море, наполненное чувствами” и так далее. А глаза Коррадо… были пусты во всевозможных смыслах. В нём не было ничего. Сорок седьмого было трудно даже назвать живым. Он просто… существовал. Тем не менее, Галанте не понимал, что это пресловутое “ничего” как раз-таки означало существование у него души, а не отсутствие. Душа есть, но она пустая, холодная и мрачная. В нём, в Коррадо, не было ни жизни, ни смерти. Из него словно вырвали кусок, называющийся человечностью. Тем не менее, как и всякий человек, наш психопат мог заблуждаться. И он как раз заблуждался. Он способен и, возможно, испытывал эмоции, только сам этого не понял. Что-то внутри его было сломано, и от того его восприятие и ощущение эмоций было неправильным и нездоровым. Как ни странно, психиатрическая помощь помогла бы ему разобраться во всём, но как и всякий больной он не обращался за ней.
Размышления ни к чему не привели нашего психопата. Без понимания некоторых вещей, доступных только нормальным, здоровым людям он не мог мыслить объективно. По этой причине он на время, по крайней мере на сегодня, решил оставить это дело и заняться тем, чем он занимается в свободное время. Взяв из своего шкафа футляр со скрипкой, он заси… ой, заиграл. Жёсткая, волнующая и тревожная мелодия заполонила собой всю квартиру. Напряжённость чувствовалась что в струнах, что в атмосфере жилья. Глаза Коррадо были закрыты. Сейчас для него существовали лишь руки и скрипка. Иронично, но сорок седьмой едва ли понимал, что игра на скрипке и фортепиано — выражение его эмоций. В проигрываемую мелодию было вложено то, что он так или иначе чувствовал и ощущал. От того и такой тревожный спектр эмоций у мелодии. Единственный способ самовыражения, который он не осознавал.
